Осознанность. Каждый момент жизни клетка активно адаптируется к постоянно изменяющимся условиям. Она должна сохранять подвижную внутреннюю организацию, чтобы отвечать требованиям конкретной ситуации. Ей нельзя обзаводиться стойкими привычками.
Принятие. Клетки понимают и признают важность друг друга. Каждая отдельно взятая функция организма тесно взаимосвязана со всеми другими и не может осуществляться независимо от них.
Творчество. Несмотря на то что каждая клетка обладает набором уникальных свойств и функций (к примеру, клетки печени способны выполнять пятьдесят различных типов задач), они творчески сотрудничают друг с другом. Человек может переваривать совершенно незнакомую пищу, ему в голову приходят абсолютно новые мысли, он даже может научиться исполнять танец, который никогда раньше не видел. Чрезмерная привязанность к прежним моделям поведения недопустима.
Жизненный цикл. Жизнь клетки подчинена вселенскому циклу чередования активности и покоя. Хотя проявления этого круговорота весьма многообразны — колебания гормонального фона и кровяного давления, ритмы пищеварения, — наиболее яркий из них — сон. Почему человеку так необходим сон, для медиков до сих пор остается загадкой, однако, если не удовлетворять потребность в нем, наступает серьезнейшее расстройство. В покое и безмолвии сна рождается наше будущее. Чрезмерная и постоянная активность безусловно вредна.
Эффективность. Клетки функционируют с минимальным расходом энергии. Обычно в стенках клетки накапливается запас кислорода и питательных веществ всего лишь на три секунды. Она совершенно уверена, что будет обеспечена всем необходимым. Она не нуждается в избытке пищи, воды и воздуха.
Взаимосвязь. Связанные общим генетическим наследием, клетки знают, что, по большому счету, представляют собой единое целое. Тот факт, что клетки печени отличаются от клеток сердца, а клетки мозга — от клеток мышечной ткани, вовсе не противоречит этому фундаментальному и неизменному единству. В лабораторных условиях мышечную клетку можно генетически трансформировать в сердечную, если обратиться к их общему происхождению. Клетки всегда связаны со своим источником, вне зависимости от того, насколько далеко ушли от него в процессе эволюции. Здесь не бывает отверженных.
Бескорыстие. Главная задача и способность клетки — отдавать. Так она поддерживает единство всех клеток тела. Отдавая, она автоматически получает — такова вторая половина естественного природного цикла. Стяжательство и накопление не имеют смысла.
Бессмертие. Клетки размножаются, чтобы передать дальше свои знания, опыт и способности, ничего не утаивая от своих потомков. Это некая практическая разновидность бессмертия: они склоняются перед всемогущей смертью на физическом плане, но побеждают ее на высшем. Конфликт поколений здесь неизвестен.
Всякий раз, наблюдая эту необычайную согласованность клеток, я размышляю: не похожа ли она на некий духовный пакт во всех смыслах этого слова? Каждое из этих качеств можно назвать и по-другому. Первое, высшую цель, можно охарактеризовать как смирение и самоотверженность. Уметь отдавать означает то же, что возвращать Богу все, что Ему принадлежит. Бессмертие — это то же, что и вера в жизнь после смерти. Однако моему телу нет никакого дела до философских ярлыков. Из этих качеств соткана его повседневная жизнь. Они — результат тысячелетней мудрости жизни, которая уже миллиарды лет выражает себя биологически. Тайна жизни терпелива и осторожна, она не торопится раскрыть все свои карты. Даже сейчас молчаливый договор, который поддерживает единство моего тела, остается для меня тайной. Со стороны кажется, что его просто не существует. Более двухсот пятидесяти типов клеток ежедневно занимаются своим делом — пятьдесят особых функций клеток печени не имеют ничего общего с задачами мышц, почек, сердца и мозга. Если хотя бы одна из этих функций нарушится, произойдет катастрофа. Все, что я в принципе мог бы узнать о таинстве жизни, давно уже известно моему телу.
А теперь просмотри приведенный выше список и обрати внимание на указанные в нем негативные качества: эгоизм, самоизоляция, ощущение собственной отверженности, пресыщенность, чрезмерная деятельность и агрессивность. Если наши клетки знают, что нельзя вести себя подобным образом, то почему так поступаем мы! Почему жадность столь привлекательна для нас, в то время как она несет смерть и разрушение нашим клеткам? Ведь жадность — это величайшая ошибка, которую может допустить раковая клетка. Почему человечество не знает меры в еде, подвергая себя эпидемии ожирения, тогда как наши клетки с точностью до молекулы рассчитывают свой рацион? Почему-то мы, люди, не можем отказаться от всех этих качеств, которые в один день способны уничтожить наше тело. Мы предаем свою телесную мудрость, и, что еще хуже, мы игнорируем тот образец совершенной духовной жизни, который находится у нас внутри.
Мне бы не хотелось, чтобы ты думал, будто эта книга порождена ощущением, что люди духовно слабы и неполноценны. Причиной ее появления на свет послужило горе, которое постигло мою семью. Мой отец скоропостижно скончался несколько лет назад в Дели. Ему было уже 81, но он был еще весьма бодр, и в тот январский день смотрел по телевизору церемонию инаугурации нового президента США. Всю жизнь он проработал кардиологом и, хотя давно вышел на пенсию, еще сохранял обширную педагогическую практику и тот последний вечер провел со своими студентами за обсуждением интересных клинических случаев.
Мать, которая по причине слабого здоровья спала в отдельной комнате, не слышала, как Кришан пошел спать. После полуночи она все еще никак не могла заснуть, когда он вдруг появился на пороге ее комнаты — всего лишь смутный силуэт во мраке — и сказал, что собирается уходить. Мать сразу же поняла, что он имеет в виду. Отец поцеловал ее на прощание и сказал, что всегда любил ее. Затем он спокойно вернулся к себе в комнату. Тишину нарушали только пение сверчков, крики тропических птиц и не прекращавшийся даже по ночам шум машин. Отец лег, три раза произнес имя Бога и умер.
Семья пришла в смятение. Уже через несколько часов мы с младшим братом прилетели на самолете из Штатов, облачили тело отца и, усыпав его лепестками бархатцев, снесли вниз под женский плач и пение мантр. Вскоре я стоял над кучкой пепла в гхате [1] у реки. Мне еще предстояло выполнить священный долг старшего сына и разбить палкой то, что осталось от черепа, чтобы символически разорвать узы, привязывавшие моего отца к этой земле и земной жизни.
Меня не оставляло чувство, что этот человек, которого я любил больше всех на свете и которого не ждал потерять так скоро, исчез — исчез полностью и навсегда. Но то, что он ушел в полном сознании и со спокойной душой, облегчало всем нам муки горя. Хотя я совершенно отчетливо понимал, что Кришан Чопра больше не существует в этом мире в том теле и личности, к которым я привык, я не мог успокоиться, пока не объяснил себе во всех деталях, кем или чем он стал теперь. Великая тайна бытия просто перевела его из одного состояния в другое, и, пока я пишу эти строки, я начинаю осознавать, что то же самое происходит и со мной, и с каждым из живущих на нашей планете. Лишь она — неизъяснимая тайна жизни — тесно поддерживает нас в той форме, в которой мы находимся; она — и ничто иное.
Вместо того чтобы с благоговением и радостью открывать тайну жизни в себе самих, мы ведем себя так, словно ее вообще не существует. Все страдают от этого отрицания, и еще большие, неслыханные страдания брезжат над горизонтом будущего. Мой отец покинул мир, неуклонно погружающийся во мрак. Каждый вечер в теленовостях мы неизменно видим новые и новые бедствия, а предлагаемые решения ни на йоту не приближаются к мудрости клеток, которую каждый из нас несет в себе. Многие отчаиваются и отказываются от борьбы перед лицом столь великих страданий. Другие решают, что должны оставить места своего обитания и отправиться на поиски того, чего у них еще нет, — новых взаимоотношений, новой работы, новой религии или учителя, — чтобы обрести новые жизненные силы.